Пока Коривиэль медленно набирал скорость, по мне волнами прошлись неуверенность, страх и, наконец, захлестнуло чувство яркого, восторженного предвкушения. В этот раз я остался сосредоточен. Мне сразу стало понятно, что я слишком давно не уделял тренировкам должного времени. К счастью, как никогда кстати пришлась пословица ' А руки то помнят'. Я уверенно «поймал в прицел» забрало в виде льва своего противника. Технически, это был не прицел, а скорее расчет — я медленно потянул копье вверх и налево, обманывая противника, рассчитывая что он прикроет щитом грудь. Но в момент удара я поведу руку вверх, моё копье окажется напротив его забрала и с хрустом вомнет ему в морду мое мнение о таких традициях.
Он был слегка поменьше меня и уступал в силе. Его копье было сантиметров на семьдесят короче. Что, впрочем, на таких скоростях не существенно. Я опустил щит и прикрыл левый бок, в который синий рыцарь навел копье, и приготовился к столкновению.
А потом произошло сразу много вещей почти одновременно. Мой противник разгадал мой маневр и легко уклонился, умудрившись, одновременно, резким движением направить своё копье мне в голову. Меня спасла моя нечеловеческая реакция и вбитые в Магна рефлексы. Я успел в последний момент поднять щит и опустить голову. Впрочем, и гад в синей эмали мне почти не уступал, успев перенаправить удар ниже. Похожий на взрыв треск лопнувших пустотелых копий и хлещущие по броне, как шрапнель, обломки. Страшный удар в грудь, отбросивший меня на высокую заднюю луку рыцарского седла. И яркая, заливающая разум, боль.
Я долгие полсекунды прихожу в себя, прежде чем догадываюсь отбросить свое сломанное чужим плечом копье и приподнять забрало. Так я могу слегка опустить голову и разглядеть повреждение в кирасе. Во мне, прямо в середине кирасы, торчит наконечник копья. Короткий обломок древка украшен белыми перьями и повязан голубеньким вышитым платочком. Как мило.
Рыцарский конь разгоняется не меньше чем до сорока километров, при этом весит сам не меньше шести сотен килограмм. К этому надо приплюсовать совсем не легкое рыцарское седло, всадника в нем, и броню для двоих. Если грубо, то на самом острие хищного жала рыцарского копья концентрируется, как минимум, кинетическая энергия в полторы тонны массы, разогнанной до скорости в семьдесят километров. Может, танковую броню моего мира рыцарь своим копьем и не пробьет, но все, что может носить человек на себе сам — скорее всего да.
Эта эмалированная тварь не просто ударила меня копьем, он смог пробить мне угол рыцарского щита, кирасу, кольчугу и поддоспешник. И острию копья еще хватало сил, чтобы войти в меня сантиметров на пять. Я, с яростным криком, вырвал из себя обломок копья. Под кирасой сразу стало мокро. Как будто кто-то теплую воду туда вылил. Я пропустил через себя теплую волну исцеления — к счастью, себя то я могу лечить и внутри доспехов. И едва успел захлопнуть забрало и выхватить свою вычурную булаву. Поднял глаза и увидел, что как раз успел ко второму раунду.
Пока я рычал, приходил в себя, Коровиэль перешел на автопилот. Мой боевой конь замедлился, развернулся по широкой дуге и снова сошелся с синим рыцарем. Мой противник повторил маневр. Удивительно, как быстро всякие парнокопытные могут менять направление движения.
На этом заходе Коривиэль, видимо больше мне не доверяя, постарался протаранить противника своей грудной пластиной с шипом. Как минимум, сбить на землю его коня. Как максимум, стоптать обоих. Мой противник уступал нам в габаритах. Вот только у синего и лошадка была ему под стать — хоть и помельче, чем мой конь, это тоже оказалась верткая, ловкая тварь. Умудрившись в последний момент выйти из под удара, конь синего рыцаря ударил Коровку в правую сторону груди и вцепился зубами в неприкрытую кольчугой заднюю сторону шеи. Коривиэль был мужчина тертый, и закричав скорее от ярости, чем от боли, мгновенно встал на дыбы. С одной стороны, чтобы вырваться из захвата и не дать себя подмять. И, очевидно, в продолжении атаки, намереваясь затоптать противника.
Конь синего рыцаря ответил тем же — нанеся друг другу несколько ударов копытами, оба коня застыли, обнявшись, как боксеры в клинче. С той лишь разницей, что при этом они продолжали яростно грызть друг друга за открытые части шей друг друга. Вопя от боли, прямо как люди.
Я в это время тоже не сидел без дела. Мне не дали. Удачно зайдя со стороны моего щита, явно наученный этому трюку, конь синего рыцаря предоставил своему хозяину удобную позицию для удара. И синий рыцарь не упустил возможность этим воспользоваться. Он орудовал изящным клевцом, с железной рукояткой выполненной в форме когтистой лапы. Очень красивая вещь — отметил я мысленно. Вот сейчас я тебе свет слегка притушу и в жопу тебе эту штуку засуну.
План был всем хорош, но возможность осуществить его мне еще предстояло найти. Пока синий гад лупил меня в шлем, а потом, сразу же, вторым ударом, старался всадить острие клевца в слабое место на боку, прикрытое более тонкой броней. Простой прием — первый удар отвлекающий, заставляющий поднять руки для защиты И второй удар ниже, под защиту. Это работает. К счастью, Магна к такому готовили — он таких ударов пропустил от своих учителей тысячи, мне было на чьих ошибках учиться. Поэтому, отбивая удар в шлем щитом, я тут же опускал его, чтобы следить за клевцом. Поэтому смог блокировать ребром щита удар мне в бок. Эмалированный гад, тут же повторил попытку — удар в шлем, я подставляю щит. Удар вниз. Я опускаю свой щит, но не успеваю понять, куда он целится. И клевец врезается мне чуть выше колена.
Говенная местная сталь не выдерживает. Хоть на доспехи и идет лучшая, всегда есть вкрапления шлака или просто слабые места. Я ору, видя как он выдергивает из меня свое оружие, с клюва которого рубиновыми каплями разлетается моя кровь.
Все происходит очень быстро. Последний удар синий рыцарь наносит уже со спины поднявшегося на дыбы коня. Я цепляюсь щитом за луку седла, чтобы не упасть, подтягиваюсь поближе к крупу Коровки и обрушиваю свой удар почти вслепую, на бок вражеского коня. Планирую попасть в ногу всадника. Коня спасает толстая попона под кольчужной защитой, а мой противник уже успел выскочить из седла.
Юркий же гад. Усидеть на спине Коривиэля когда у него тут полубоксерский поединок, мне тоже трудно. Я скидываю стремена и скорее выпрыгиваю в сторону, чем вылезаю из седла. Приземляюсь на ноги. Оглядываюсь вокруг и вижу своего противника.
Он выглядит бодро и весело. Что-то кричит мне, но я его не слышу — в ушах стучит кровь, в глазах красная пелена. Я поворачиваюсь в его сторону и, прихрамывая, приближаюсь. Прогоняя острую боль в груди и ноге очередной волной исцеления.
К этому эмалированному ублюдку подбегает оруженосец, падает на одно колено и протягивает здоровенный, четырехсторонний, двуручный молот. Этакая открывашка рыцарей на все случаи жизни. Вся боевая часть густо покрыта травлеными узорами в растительном стиле, а на древке массивные золотые накладки. При виде столь красивого оружия, меня кольнула острая зависть. И я резко прыгнул вперед.
Надо отдать должное синему — даже на земле, он смог противостоять мне секунды три, не меньше. Потому что его оруженосец в броне успел откатиться в сторону, вскочить на ноги и схватиться за меч и что-то гневное крикнуть. Вообще плохо разбираю их акцент. Особенно, когда на взводе.
За эти три секунды я успел блокировать два удара, пропустить тычок в забрало, но смог ударить своего противника углом щита в шлем и тут же добавить, воспользовавшись его крохотной заминкой, вдогонку булавой.
Моя тяжеленая булава, которую я бы раньше мог использовать разве что как гирю, описала дугу с пронзительным свистом воздуха. А в конце этой невероятно быстро очерченной дуги, с громким грохотом, вмялась в забрало синему. Морда льва деформировалась и стала выглядеть удивленно.
Синий рыцарь отступил назад, и одновременно с резким поворотом ударил меня молотом в шлем. Очень быстрым, отточенным движением. Красиво, как в танце. Я легко уклонился — это была реакция не осмысленная, а скорее рефлекторная. Как боксер, получивший нокдаун, еще успевает сделать один удар. Мой противник поплыл. И я воспользовался возможностью — выпустил щит и схватил его за древко молота, а потом ударил ногой. Положение было не удобное — он все еще держал достаточно высоко свой молот, закрываясь им от моих ударов. Вот и у меня сработали рефлексы. Сбить с ног человека в доспехах и навалиться на него, особенно когда ты и сам в доспехах — практически стопроцентная победа. Так что броски и подсечки у Магна были поставлены. Пусть и не такой широкий арсенал как у самбиста, но все же. Вот и сейчас, я выстрелил ногой с силой и скоростью пушечного ядра. Очень похожим ударом в моем мире выбивают дверь полицейские в фильмах. В этом мире этот удар тоже своеобразная открывашка, только чаще используется для проделывания новых проемов в стене щитов. Моя сила, помноженная на ярость и боль, дала сокрушительный результат. Синего просто сдуло, как бумажный стаканчик порывом ветра. Первые метра два он летел параллельно земле, потом притяжение спохватилось и притянуло его к поверхности. И он покатился, гася энергию. Я обнаружил, что его вычурный боевой молот теперь у меня в руке. Я взвесил его в руке. Остался доволен. Мой размер. Отбросив свою гантелю, я перехватил трофейный молот и медленно двинулся к слабо шевелящемуся синему. Он поднял раскрытую ладонь мне навстречу. Просит пощады, как баба.