Ан выглядел довольным, как большой бородатый кот, отнявший кусок мяса у собаки.

— Они поспорили! — рявкнул он, увидев меня, не переставая делать руками знаки входящим и выходящим гонцам. Рядом с ним, кроме охраны, был только один из его свиты, тот самый, кто заговорил со мной первым, с седой бородой. Значит я угадал, это его самый близкий помощник… — Этот твой Лардо, подлый вор, сначала выиграл у Текка в кости свои доспехи и оружие. А потом и вино, что мы нашли на человеческой ферме. Они там напились под жарким солнцем, вместе с тем большим дураком. Текк стал злой, и сказал что все люди трусы. Вместо того, чтобы подраться, и доказать обратное, твой дурак с заколдованной женской бородкой, и этот сумасшедший вор пошли вдвоём штурмовать Ченти!.. Вместо пары зубов, они решили расстаться с жизнью!

— Лардо мёртв? — уточнил я.

— Нет, его подлатали лекари. Получил второй шрам на рожу. Стал даже не такой мерзкий, — снова захохотал Ан.

— Значит, они взяли город вдвоём?.. — сделал логичный вывод я. — И сохранили зубы.

— Ничего бы они не взяли, если бы не мои старатели, которые не растерялись, и пришли им на помощь! — разозлился Ан.

— Замок всё ещё удерживают, — напомнил я. — Может, сразу позовем Сперата и Лардо?.. Без них твоим старателям опять придётся сидеть тут год!

Дразнить Ана не следовало, но я получал от этого удовольствие. К тому же, хоть я и пытался дистанцироваться от происходящего, мой бэкграунд цивилизованного человека буквально требовал, чтобы я встал на сторону горожан. Умом-то я понимал, что в таких делах нет правых и виноватых, есть лишь степень глубины вины. А кто из сторон более жесток, ещё надо разобраться. Вполне возможно, что чентийцы, случись им захватить поселение инсубров, вырезали бы его подчистую. Однако эмоции побеждали голос разума. Мне было очень неприятно происходящее. И я отчаянно болел за людей. Седобородый в ответ на мои слова неожиданно рассмеялся. А вот Ан, наоборот, ожидаемо помрачнел.

— Я приказал найти тебя, потому что тут бегает твоя девка, и путается под ногами. Приструни её, — и он махнул рукой в знакомом жесте. Я сдержанно кивнул, обозначая поклон, и отправился за провожатым. Через минуту на мне уже повисла Гвена.

— Магник!.. Ты ранен⁈ Нет? А где Сперат?.. Живой?.. Хорошо, а то я за вас волновалась! — тут же затараторила она с девичьей непосредственностью. Впечатление немного портили мелкие брызги крови на её лице и одежде — как будто её кто-то из пульверизатора обработал — она была в мелкую-мелкую крапинку. И только её здоровенный шипастый меч был покрыт кровью почти целиком, и от него ощутимо смердело — опять кого-то располовинила в районе кишечника. Позади демоницы стояли Эфест с посохом, и угрюмым Кантамиром за спиной. Они сдержанно поклонились, только чуть глубже, чем я Ану минуту назад.

Гвена подпрыгнула от нетерпения, и взмахнула мечом.

— А можно, я в замке всех убью?

— Для этого его сначала надо взять, — обтекаемо ответил я, не найдя в себе силы на прямой запрет. Слишком уж у неё было восторженно-просящее выражение лица. Как у ребенка, который давно хотел котёнка, и увидел, что родители принесли что-то похожее в руках.

— С этим я могу помочь, — вмешался Эфест. И тут же добавил. — Если вы пожелаете.

Глава 3

Вовремя

Я стою прямо позади Ана, но он меня упорно не замечает. Вернее, замечает, но ему не до меня. Он командует штурмом замка, который застрял на пути у его армии, как кость в прямой кишке. Долгобороды просачиваются по сторонам, обходя это неожиданное препятствие. В общем, процесс идёт… Но им больно и трудно.

Этот наскоро организованный штурм рассчитан больше на внезапность. Пример с выходкой Сперата и Лардо подарил ложную надежду, что удачное стечение обстоятельств повторится. На крохотной площади перед замковыми воротами кипит бой. Долгобороды, укрываясь за штурмовыми щитами, пытаются разжечь у ворот костёр. Эти конструкции, наспех сделанные из мебели, досок и балок из разобранных домов, можно назвать щитами лишь условно. Больше похоже на баррикады. Арбалетные болты то и дело находят в них путь. По замыслу осаждающих, от разведённого костра должно загореться дерево замковых ворот, и их можно будет легко разрушить.

Это сомнительная идея — я бы на месте обороняющихся уже начал закладывать ворота изнутри камнями. Да и створки наверняка будут поливать водой, и быстро они не сгорят.

Пока «штурмовая группа» возится у ворот, в них стреляют из арбалетов, кидают сверху камни и поливают пока только оскорблениями. В угловой башне, похоже, сидит огневик. Сквозь узкую бойницу то и дело вырывается крохотная, созданная из огня птичка. Закладывая лихие виражи, этот снаряд врезается в импровизированную защиту долгобородов, явно не добавляя им веселья. Я терпеливо жду. Когда раненых среди штурмующих стало слишком много, бородачи отступили. Куча хвороста, тряпок и мусора, наваленная ими у ворот замка, начинает медленно разгораться. И тут в своде сверху открывается потайное окошко, закрытое до этого деревянной пробкой, выкрашенной под камень. Окошко размером с ладонь, видимо, задумано как бойница для стрелка или стихийника. Но сейчас из него льется струя воды, и успешно заливает с таким трудом разожжённый костер, уничтожая все усилия долгобородов.

Ещё несколько отвлекающих атак предприняты одновременно с разных сторон на другом уровне. Попытки перекинуть с крыш близлежащих домов наспех сколоченные мостки легко отбиты. С тяжёлыми потерями со стороны штурмующих — много раненых, несколько убитых.

— Думаю, там не меньше четырёх всадников, — тихо говорит мне седобородый. «Всадники» — это рыцари, обладающие магией. Так их почему-то принято называть у долгобородов. — И не меньше тридцати вооружённых мужчин. Они уже сделали вылазку через потайной ход… Им повезло.

— Удержите город, если не возьмете замок? — тихо спросил я.

Седобородый долго думал. А потом решительно сказал:

— Возьмём!

Тем временем приносят ещё какие-то новости. Гонец в изрубленных кожаных доспехах и ранен — рука на перевязи, шлема нет. Он принес явно неприятные новости.

Ан скрипит зубами и бьёт в стену кулаком. Я расцениваю это, как сигнал себе к действию, и начинаю:

— Я могу взять замок. Сейчас. Сходу. Дай мне две сотни…

— Иди в отхожую штольню, и нырни, — крайне недипломатично огрызается Ан. Я сдерживаюсь, пережидаю его всплеск негодования, и спокойно продолжаю:

— Но у меня будет условие.

Это уже другое дело. Ан быстро переключается на конструктивный диалог, и оборачивается ко мне, сощурив глаза. Раз я выдвигаю условия, значит, я уверен, что у меня есть шансы на успех. В конечном итоге, искусство управлять состоит в том, чтобы пообещать людям желаемое, и заставить их делать необходимое. Внезапно в забаррикадированное окно влетает огненная птичка. Пролетает между деревянным столом и стеной впритирку, чиркнув по камню. Всех осыпает веер искр, а потом она вспыхивает и гаснет на острие моего меча. Я среагировал раньше остальных. Произошедшее заставило Ана удивлённо расширить глаза. Да, я очень быстр. У него ещё не было возможности узнать это. Он тут же поудобнее перехватывает боевую лопату, и сверлит меня пытливым взглядом.

— Я не отдам тебе замок, — наконец, говорит он. — Ченти должен стать твердыней Инсубров. Весь!

Я киваю. Это понятно. Это их выход к торговым путям. А замок — логичное требование для таких, как я. Замки и земли — как колонны, на которых покоится могущество Великих Семей. Не глядя, вкладываю меч в ножны, и говорю:

— Даже если вы захватите город, вам ещё предстоит его удержать…

— Через полгода эта скала станет неприступной, как… Как любая твердыня Инсубров! — перебивает меня Ан. Он, конечно, прав. Наверняка бородачи усилят стены, перестроят сам город, накопают под ним тоннелей… Вот только, если бы их твердыни были так уж неприступны, это они жили бы на равнине, а не люди. Осада, долгая, нудная — вот рецепт против неприступных стен. Ан это знает, и я это знаю, все это знают. Но он должен был это сказать. Просто ещё одна обязанность лидера, это постоянно повторять ложь, и этим не дать задушить надежду на успех.